"Северо-Кавказская межотраслевая академия повышения квалификации, подготовки и переподготовки кадров"
негосударственное образовательное частное учреждение дополнительного профессионального образования
Не хочу быть заменой гугла. Зачем ходит на работу Учитель года
Человеку нравится быть там, где он успешен. Учитель ходит на работу, чтобы переживать. Наша профессия - это не спринт, иногда надо поберечь силы... Автор - Илья Демаков, абсолютный победитель Всероссийского конкурса "Учитель года России-2017", преподаватель истории, заместитель директора Лицея МГИМО. Крутой коктейль интересов, способностей и знаний. В канун Дня учителя "РГ" попыталась разобраться, что такое особенное есть в людях, которые учат и любят наших избалованных, помешанных на гаджетах и не всегда добрых детей.
Илья Сергеевич, правда, что в своей школе каждый год вы задаете ученикам вопрос: "Кто такая хорошая учительница?"
Илья Демаков: Да, мы проводим этот опрос вместе с психфаком СПбГУ, и прелесть опроса в том, что нужно ответить только на один вопрос. Топовые, самые популярные ответы повторяются. В младших классах хотят, чтобы учительница была доброй, в средних - справедливой, а в старших - интеллектуально интересной. В этом году мы сможем иначе посмотреть на эти результаты: у нас есть предварительная договоренность интерпретировать данные с позиции психолингвистики вместе с Татьяной Черниговской, профессором кафедры общего языкознания СПбГУ.
Жизнь меняется, а ответы повторяются?
Илья Демаков: Это как красная лампочка, которая мигает все сильнее и сильнее: дефицит живого человеческого общения! И без всякого коронавируса дети сигнализировали: хотим, чтобы с нами говорили!
А почему речь только об учительнице? Мужчины в школу по-прежнему не идут?
Илья Демаков: Мы намеренно заострили вопрос, потому что 89 процентов учителей в российских школах по-прежнему женщины. Уж так установилось в нашей культуре, что вопросы воспитания и детства связаны с женским образом.
И слово "учительница" - мягкое, родное…
Илья Демаков: Согласен. Эмоции - самое человеческое, что в нас есть. С моей точки зрения, выходить к доске, предполагая, что ты лишь носитель каких-то знаний, - безумие. Тогда тебя легко можно заменить любым цифровым инструментом. Большую часть того, о чем мы рассказываем, несложно найти с помощью поисковой машины или (это хороший вариант) в библиотеке.
Коллега как-то написала об особенности эпохи пандемии: союзники России не только армия и флот, но и учитель с врачом. Как вы справились с удаленкой, в геометрической проекции возросшей отчетностью, с бесконечным бульканьем?
Илья Демаков: Во всякой ситуации есть и плюсы, и минусы. Например, впервые родители наших учеников увидели, сколько всего происходит в школе с ребенком. До сих пор это была совсем не очевидная для них история…
Работа учителя - это не спринт, иногда надо поберечь силы
Многие в настоящем шоке от детских "классных работ" на дому. С одним своим учеником не справляются, а какое напряжение организовать тридцать!
Илья Демаков: Сейчас взрослые двумя руками за очную форму. Пандемия помогла им изменить свое отношение к учительскому труду, понять, что это не просто, как говорилось в фильме "Розыгрыш", "тридцать лет и три года сидеть на своем стуле и объяснять учебник математики". Да, и границ между рабочим и личным временем почти не стало. Не удается вынырнуть их школьной реальности. Наша профессия - круглосуточная. И я не уверен, что это хорошо.
Вам не кажется, что школьные учителя по какой-то дурной советской традиции недооценены, скажем, деньгами, зарплатой. Нестоличный Учитель года в интервью нашей газете пожаловалась, что думает, на что купить новую куртку.
Илья Демаков: Это огромная проблема. У нас есть общая рамка ожидаемых результатов: ЕГЭ, ОГЭ, ВПР дают одинаковые требования к ученикам столичного педагога и его коллег, которые работают за Полярным кругом. Но какие разные усилия нужно приложить, чтобы добиться результатов! Я много езжу по стране, и вот история, которая мне кажется показательной. Ямало-Ненецкий автономный округ. Значительная часть жителей - коренные народы, которые живут в кочевьях. Их дети, достигающие школьного возраста, обычно переходят в интернат. В 90-е годы бывали случаи, когда они из этих интернатов сбегали, потому что сама обстановка была им непривычна. А кругом - тундра. Если ребенка быстро не вернуть, замерзнет. И коллеги на Ямале, по-моему, совершили профессиональный подвиг. Они придумали кочевое образование. Учительница работает с детьми в самом кочевье, и они за это время психологически и на уровне навыков оказываются готовы к школе. Сама система продумана, кстати, вплоть до быта: педагогу, которая, конечно, не владеет кочевой техникой, помогает женщина из местных, которая знает, как ставить чум и править нартами. В штатном расписании отдела образования для нее появилась даже специальная должность: кочевая учительница. Ребята за несколько систематических встреч с преподавателем привыкают к формату урока, слышат русский язык. Для них уже не стресс оказаться в интернате, и обучение возможно в полной мере. Но в отчете не напишешь, что приходится ездить на нартах и ставить чум.
Я услышала от вас прекрасную историю о письме, которое в шестом классе написал своей учительнице математики Володя Ильин - будущая "звезда" педагогики, преподавший в знаменитой "тридцадке" - физико-математическом лицее в Санкт-Петербурге. В записке было всего несколько очень простых слов: "Обещаю окончить полугодие хотя бы без троек". По-вашему, из этого письма, как из "Шинели" Гоголя, вышли все блестящие педагоги школы. А в чем педагогическая суть этого послания?
Илья Демаков: Учителя оценили способность ребенка задавать вопросы самому себе, попытку понять, что происходит, и поставить цель исправить ситуацию. Это умение очень важно для любого педагога, который учится всю жизнь. Записка Ильина учительнице - момент того самого живого диалога с наставником. Для школы это ценно потому, что учитель для ребенка в последнее время становится особым взрослым. Ведь посмотрите, от людей, с которыми можно поговорить и "за жизнь", и про устройство Вселенной, современный ребенок опосредован. От одноклассников - цифровой средой. От родителей- их занятостью. Если ты подойдешь к папе с вопросом, в ответ получишь воспитательную беседу. Надо же ребенка когда-нибудь воспитывать, а тут он сам пришел. Это значит, что маленький человек получает ответы на вопросы, которые не задавал. И зачастую именно школьный учитель оказывается тем самым человеком, которому интересно говорить с ребенком, кто готов слышать вопросы. И выбирая профессию, нужно иметь это в виду.
А если ты не готов становиться для чужих детей "особым взрослым", то лучше, наверное, и не ходить в педвуз, правда?
Илья Демаков: И да, и нет. У нас в России больше миллиона учителей. И, пожалуй, неверно такую массовую профессию пытаться втиснуть в жесткую рамку. Мы разные. А в том, как вы спрашиваете, есть ультимативная форма, какое-то требование. Знаете, какое слово, если верить одному контентному исследованию, чаще всего используется на родительских форумах относительно учителей - "должен". Мы, конечно, должны, но и у долга есть пределы. Учитель не может в любую минуту быть готовым к разговору по душам. Это не в его человеческих силах. Почему-то обществу кажется, что мы всегда обязаны пребывать в состоянии готовности и в высоком напряжении духа. Это верный путь в заведение, которое в 20-е годы прошлого века под Псковом открыли по инициативе Луначарского. Оно называлось "Лечебница для инвалидов педагогического труда". Работа учителя - это не спринт, иногда надо поберечь силы.
И все же есть исследование Института специальной педагогики и психологии Валленберга, из которого следует, что учителя ходят на работу, чтобы переживать…
Илья Демаков: Имеется в виду, что нам нужно постоянно находиться в этом движущемся пространстве из эмоций, когда вокруг что-то происходит, есть какая-то живая реакция, когда она прикладывается к нам, а мы отвечаем. В общем, ходим на работу, чтобы испытывать эмоции - положительные, отрицательные. Наверное, это правда. Я по себе чувствую, что во время "дистанта" через экран я эти эмоции не считываю, да и не передаю. Пропадает то главное, ради чего мы в эту профессию пришли. А пришли мы, простите за высокий слог, чтобы видеть душевные перемены, которые происходят с нашими детьми, и своим внутренним миром каким-то образом в это включаться. Удаленно это не работает. Мне кажется, если бы "дистант" продолжался в течение целого учебного года, это привело бы к тотальному профессиональному выгоранию учителей. Неинтересно же работать заменой гугла. Цифровое образование всегда будет только инструментом учителя, но не заменит его.
Ваша профессия благодарная?
Илья Демаков: Да. В этой профессии есть потенциал восстановления. Я думаю, что ей можно заниматься всю жизнь и получать от этого удовольствие.
Бывает так, что хочется все бросить и пойти куда глаза глядят?
Илья Демаков: Конечно, бывает. Просто потому, что всегда наступает момент, когда уже не хватает задач, которые ты можешь решать как профессионал. Но и это не главное. Для меня очень важно, чтобы личность учителя не была задвинута на второй план, чтобы что-то происходило и менялось. Если возникнет ощущение, что для меня начались те "тридцать лет и три года за объяснением учебника", захочется все бросить.
Вы можете вспомнить главный урок, который вам дети преподнесли?
Илья Демаков: Можно сначала об уроках вообще? У меня есть наставник, благодаря которому я и в профессию пришел, за которым я следую. Это Сергей Букинич, учитель истории из Санкт-Петербурга. Мы 12 лет проработали с ним в одной школе, Сергей Александрович периодически на мои уроки заглядывал, и не думаю, чтобы большинство из них ему нравились. Во всяком случае, самый большой комплимент, который я от него услышал: "Это было не бессмысленно". Но сейчас я думаю, что в этой фразе он дал меру профессионализма. Урок был хорошим, если не прошел бессмысленно для детей, не был пустым временем для меня. На уроке встречаются личности: учитель и его ученики. Я нужен в классе у доски именно потому, что у меня есть знание, эмоции и способность делиться ими в диалоге. И с этим связан главный урок, который преподносят дети - они очень требовательны. Если мы нетвердо знаем предмет, над нами будут смеяться. Большая ошибка думать, что дети не замечают наших промахов, они в этом смысле очень чутки. Поэтому, чтобы работать с одним классом годами, надо в их глазах самому расти, свои навыки совершенствовать.
Неужели все так здорово, без неудач?
Илья Демаков: Их не может не быть. Педагогическая ошибка выражается не в том, что ученики не знают, в каком году была битва на Калке. Ошибка учителя - это ситуация, когда ребенок остается непонятым, неуслышанным, обманывается, пытаясь каким-то образом на меня опереться. Но бывает, что у меня просто нет времени, или я не хочу сейчас это время ему уделять, или нет сил, чтобы дать ему то, что он хочет. И ошибки в таком смысле неизбежны. Важно понимать это и стараться их увидеть.
А что для вас представляет абсолютную, без всяких "если", "но" или "хотя", ценность?
Илья Демаков: Умение говорить с другим человеком, доносить до него свои мысли и воспринимать его.
Какие ассоциации у вас возникают со словом "учитель"?
Илья Демаков: В 1986 году американская учительница Криста Маколифф участвовала в программе "Учитель в космосе". 11 тысяч педагогов сражались в конкурсе за место в шаттле, чтобы полететь в космос и дать там урок. Криста выиграла. Стала в США суперзвездой. И вот день настал. Ее семиклассники собрались на мысе Канаверал и смотрели, как "Челленджер" стартует в космос с их учительницей! Это же фантастика! Как известно, произошла катастрофа, шаттл взорвался на старте. Но за этой трагедией стоит большая мечта. В этой истории важно увидеть поступок учительницы - она показала ученикам, что не ограничена своей профессиональной рамкой, она личность, готовая принять невероятный вызов. Это значит, что на ее уроках, разумеется, можно разобраться в английской литературе, но эффект от них никогда не ограничен планом, заложенным в учебную программу. В этом случае неважно, как в расписании называется час встречи с ней.
В гимназии 116 Санкт-Петербурга вы были еще и руководителем театральной студии на немецком языке, а также вели кружок любителей творчества Толкина. Переехали в Москву и преподаете в Горчаковском лицее МГИМО. Толкин переехал с вами?
Илья Демаков: Конечно. Если учитель любит Пушкина, у детей лицейская неделя будет главным праздником в году. Поскольку Толкин - мой любимый автор, отсюда и школьный кружок. Личные интересы - то, что позволяет оставаться вдохновленным в учебной рутине. Они нужны, чтобы учителя каждое утро входили в класс не придавленными плитой профессиональных обязанностей, а счастливыми, и урок приносил бы взаимную радость.
А почему вы переехали в столицу? Неужели погнались за большей зарплатой?
Илья Демаков: Просто пришло время выйти из зоны комфорта. Правда, я не думал, что выйду из нее так далеко. Но есть ради чего - таких задач, какие сегодня стоят передо мной в Лицее МГИМО, в моем регионе просто нет. И конечно, это вопрос зарплаты - все-таки школа для меня не хобби, а работа. Причем дело не в том, что зарплата с переездом в Москву увеличилась - мой доход в общем не изменился, но здесь я могу сосредоточиться на одном проекте, а в Петербурге я получал столько же, только с пятью подработками.
Илья Сергеевич, не обидитесь? Мне показалось, что вы всегда в модном, но застегнутом на все пуговицы сюртуке. Его когда-нибудь снимаете?
Илья Демаков: Я бы сформулировал так: "Возле школы дорогу на красный свет я не перехожу". Иногда хочется что-то поменять, не знаю, стрижку другую сделать, но каждый раз себя ловлю на мысли: мой внешний вид должен быть таким, чтобы меня могли показать по каналу "Спас", - спокойный стиль, что-то вполне благопристойное все-таки уместнее для учителя.